Неточные совпадения
«Хоть бы сквозь землю провалиться! Эх,
смерть нейдет!» — подумал он, видя, что не
избежать ему патетической сцены, как ни вертись. И так он чувствовал, что мигает чаще и чаще, и вот, того и гляди, брызнут слезы.
Не говоря о домашних отношениях, в особенности при
смерти его отца, панихидах по нем, и о том, что мать его желала, чтобы он говел, и что это отчасти требовалось общественным мнением, — по службе приходилось беспрестанно присутствовать на молебнах, освящениях, благодарственных и тому подобных службах: редкий день проходил, чтобы не было какого-нибудь отношения к внешним формам религии,
избежать которых нельзя было.
Сереже становится горько. Потребность творить суд и расправу так широко развилась в обществе, что начинает подтачивать и его существование. Помилуйте! какой же он офицер! и здоровье у него далеко не офицерское, да и совсем он не так храбр, чтобы лететь навстречу
смерти ради стяжания лавров. Нет, надо как-нибудь это дело поправить! И вот он больше и больше
избегает собеседований с мамашей и чаще и чаще совещается с папашей…
Но если христианское человечество соединится для общего братского дела победы над
смертью и всеобщего воскресения, то оно может
избежать фатального конца мира, явления антихриста, страшного суда и ада.
Несколько раз опричникам, стоявшим вдоль цепи, пришлось присесть к земле, чтоб
избегнуть неминуемой
смерти, когда оглобля, завывая, проносилась над их головами.
Царевич Иоанн, хотя разделял с отцом его злодейства, но почувствовал этот раз унижение государства и попросился у царя с войском против Батория. Иоанн увидел в этом замысел свергнуть его с престола, и царевич, спасенный когда-то Серебряным на Поганой Луже, не
избежал теперь лютой
смерти. В припадке бешенства отец убил его ударом острого посоха. Рассказывают, что Годунов, бросившийся между них, был жестоко изранен царем и сохранил жизнь только благодаря врачебному искусству пермского гостя Строгонова.
С другими Ахилла был еще резче, чем с Бенефактовым, и, как все, признав раздражительность Ахиллы, стали
избегать его, он вдруг насел на одну мысль: о тщете всего земного и о
смерти.
— Тут всё дело в том, что он, мой отец, в час
смерти, зная, что ему не
избежать ее, не испугался, не забыл обо мне, своем сыне, и нашел силу и время передать мне всё, что он считал важным. Шестьдесят семь лет прожил я и могу сказать, что всё, что он внушил мне, — верно!
Фома не любил дочь Маякина, а после того, как он узнал от Игната о намерении крестного женить его на Любе, молодой Гордеев стал даже
избегать встреч с нею. Но после
смерти отца он почти каждый день бывал у Маякиных, и как-то раз Люба сказала ему...
— А ты, парень, чего окаменел? Отец был стар, ветх плотью… Всем нам
смерть уготована, ее же не
избегнешь… стало быть, не следует прежде времени мертветь… Ты его не воскресишь печалью, и ему твоей скорби не надо, ибо сказано: «егда душа от тела имать нуждею восхититися страшными аггелы — всех забывает сродников и знаемых…» — значит, весь ты для него теперь ничего не значишь, хоть ты плачь, хоть смейся… А живой о живом пещись должен… Ты лучше плачь — это дело человеческое… очень облегчает сердце…
И так явственно выступала в нем
смерть, что судьи
избегали смотреть на него, и трудно было определить его возраст, как у трупа, который уже начал разлагаться.
После, одумавшись, поехали к пану полковнику и объяснили, что они служить не желают,
избегая от неприятеля наглой
смерти, и что они нужны для семейства, и что они долго верхом ехать не могут, тотчас устанут, и тому подобных уважительных причин много представили.
Успели ль
избежать огненной
смерти?..
Я хотел
избежать встречи с родными покойного Кнышенки, для которых не выдумал никакого утешительного слова, потому что мою сократовскую мысль о том, что
смерть, может быть, есть благо, всякий раз перебивали слова переведенной на русский язык греческой песенки, которую мне певала матушка.
Кудрин и Зееман несколько раз были легко ранены, Зарудин же, несмотря на то, что выказывал положительно чудеса храбрости, — храбрости отчаяния и как бы искал
смерти там, где она кругом него косила ежеминутно десятки жизней, провел всю кампанию не получив царапины, если не считать легкой контузии руки в Бородинской битве, — контузии, продержавшей его в лазарете около трех недель. Он искал, повторяем, опасности и
смерти, а они, казалось, настойчиво
избегали его.
Из них Иван Кольцо был осужден на
смерть самим царем Иоанном IV, но счастливо
избегал поимки. Он был правою рукой атамана Ермака Тимофеевича, его закадычным другом, делившим с ним и труды и опасности разбойничьей жизни.
Оставшись на восемнадцатом году после
смерти матери и отъезда сестры в Голштинию, она без руководителей, во всем блеске красоты необыкновенной, получившая в наследие от родителей страстную натуру, от природы одаренная добрым и нежным сердцем, кое-как или, вернее, вовсе невоспитанная, среди грубых нравов, испорченных еще лоском обманчивого полуобразования, бывшая предметом постоянных подозрений и недоверия со стороны двора, цесаревна видела ежедневно, как ее
избегали и даже нередко от нее отворачивались сильные мира сего, и поневоле искала себе собеседников и утешителей между меньшей братией.
Во дворце решили, что она умерла от удара. Сама Анна Иоанновна видела раз, как она кашляла с кровью; по разным признакам надо было ожидать такой
смерти, говорили доктора. Вспомнили теперь, будто профессор физики и вместе придворный астролог (Крафт) за несколько дней предсказывал ее кончину. Утешались тем, что суженого не
избегнешь.
Петр ходил, как приговоренный к
смерти и
избегал ходить на улицу.
Петру Федоровичу не пришлось долго ждать, чтобы убедиться, что он этим путем
избег действительно серьезной опасности — прошедшие перед его глазами за несколько лет грузинские драмы, включая сюда трагическую
смерть управляющего Егора Егоровича, драмы, в которых ему не раз приходилось быть не только молчаливым свидетелем, но и активным участником, по призыву Настасьи Федоровны, памятовавшей его слова в одно из последних, их свиданий во флигеле.
Суворов сел и задумался. Он мысленно переживал свой первый короткий печальный роман. Он решил, что он будет и последним. Он мысленно дал себе клятву
избегать женщин, кроме жены, если Бог приведет ему жениться. Жизнь и
смерть Глаши казались ему хорошим жизненным уроком. Страх быть одним из виновников такой же печальной судьбы девушки или женщины, подобной покойной, должен остановить его от искушений и соблазна.
— Я давно была уверена, что этот Гиршфельд виновнее самой княжны в
смерти Зинаиды Павловны, но, как ловкий и юркий жид, сумел
избежать даже малейшего подозрения. Если только княжна написала доктору Шатову что-нибудь о своем деле, то, вероятно, она упоминала о нем. Это будет против него доказательство. Я ему продам бумаги, но за хорошую цену. Понял?